Период подготовки к перемещению в прошлое занял совсем мало времени – всего пара недель на структурирование информации, найденной Северусом в книгах из школьной библиотеки, еще неделя на изготовление нужных зелий и буквально пара дней на отработку процесса. На домашних эльфах, да. Не гуманно, конечно, но что поделать?

– По сути, это не совсем перемещение во времени, – в который раз рассказывал он Малфою, закопавшись почти с головой в свитках пергамента, книгах и перьях для письма. – Это больше гипноз, самовнушение или, я бы сказал, самопрограммирование…

– Сев, проще, – привычно просил Люциус. Не то чтобы ему действительно было интересно, но все же некоторые детали он обязан был знать, так как ему предстояло ассистировать в будущем «гипнозе, самовнушении или, сказал бы Северус, самопрограммировании».

– Да-да, – Снейп на мгновение вылезал из груды бумаг и вновь нырял обратно, – сейчас, у меня было… вот тут… записано. Да! Нет, не тут… вот здесь… или… Неважно! Объясню своими словами.

Им предстояло расширить рамки сознания.

Сибилла Трелони визжала бы в экстазе, услышав данную формулировку и, в целом, небезосновательно.

Если кратко и без углубления в тонкости, астральное тело Северуса перемещалось в прошлое в момент времени его воспоминания. Как-либо действовать там оно, тело, не могло, а вот заглянуть за колонну было вполне возможно. Теоретически.

Сам же Северус физически в этот момент лежал бы на кровати под чутким наблюдением Малфоя, который спустя час после «перемещения» должен был влить в Снейпа дозу пробуждающего зелья. Или, говоря научно-колдомедицинским языком – вывести из медикаментозной комы.

Как-то так. Если кратко и без углубления в тонкости.

Днем Х выбрали субботу 29 апреля, ведь уже нужно было торопиться – события в волшебном мире развивались таким образом, что становилось не до ковыряния в прошлом – не напортачить бы в настоящем. Как раз на понедельник выпал День Весны, официальный выходной день, так что в случае чего была возможность отлежаться. Хотя «в случае чего» Северус вряд ли смог бы отлежаться. Тут два варианта – или все хорошо, или все плохо.

Утром Северус тщательно побрился, переоделся во все чистое и не изгаженное продуктами распадов и взрывов в лаборатории и даже попытался причесаться, впрочем, неудачно.

– Молодец, – саркастически буркнул Люциус и зашел в покои Снейпа, задев того плечом, – краше только в гроб кладут.

Северус не отреагировал, чем выдал свое напряжение. Он механически перекладывал вещи с места на место, поправлял книги на полках и едва заметно трясся.

Наконец, все приготовления были закончены: Снейп лежал на кровати, у изголовья на столе стояли склянки с зельями, стаканы с водой и портативный дефибриллятор. Последний так и не удалось заставить работать в пронизанной магией школе, но одно его наличие немного успокаивало – в случае чего Люциус мог просто шарахнуть им по груди Северуса для запуска сердечного ритма.

– Давай еще раз… – Северус поправил на запястье часы, зачарованные на оповещение о наличии у владельца пульса. – Сейчас я…

– Сейчас ты выпиваешь вот это зелье, – Малфой еле сдерживал раздражение, и только нервная, но непоколебимая решимость Северуса разобраться в конечном итоге со своими демонами, не давала ему сорваться. – Затем в течение часа я слушаю твой тульс…

– Пульс.

– Не суть. Слушаю твой пульс, то есть слежу, чтобы «пип-пип-пип» не превратилось в «пи-и-и-иииип».

– Да, примерно так.

– Если все идет хорошо, то после сигнала пробуждальника…

– Будильника, Малфой, будильника! Да что с тобой не так?!

Люциус замер. Несколько мгновений он потрясенно молчал, затем медленно, даже не дернув презрительно бровью, досчитал до десяти и вынул из кармана непонятную вещицу, похожую на инкрустированную драгоценными камнями… что? Что это?

– Знаешь, что это?

– Нет.

– Это зажим. Фиксатор для шнурка на кошельке, – он достал кожаный мешочек и подкинул его в руке. Тяжело и богато бряцнули галлеоны. Точно галлеоны, и много. Кнаты (да и сикли, чего уж там?) так дорого не бряцают. – Чтобы кошелек не раскрывался, – повторил Люциус и, просунув в фиксатор тесьму, затянул мешочек. – Вот эта штучка. Ты знал?

– Н-нет, – запнувшись, немного сконфужено пробормотал Снейп.

– Нет. Потому что...?

– Потому что я такой херней не пользуюсь. Я – волшебник, – он с достоинством тряхнул головой, – и кошелек у меня затягивается сам.

– Ты не только волшебник, но и нищеброд. У тебя никогда не было, нет и не будет фиксатора для кошелька, ведь кошелек, набитый несчастными кнатами, ракушками, шишками или чем там с вами расплачивается Дамблдор? не нуждается в затягивании, – Люциус снисходительно, но без капли презрения, ухмыльнулся. – Поэтому, извини, что я не запомнил названия этих предметов, ведь я не пользуюсь ими в обычной жизни, в моей обычной жизни.

– Слушай, я все понял, извини, – Северус нетерпеливо дернул рукой, едва не смахнув с тумбочки пробирки и колбы с зельями. – Просто… я надеюсь, что ты хотя бы запомнил их назначения.

– С этим все в порядке. Продолжим.

Лорд Малфой как-то весь собрался, как будто принял в голове какое-то важно решение. Он сбросил с себя мантию, закатал рукава рубашки, приготовил палочку, вытащив ее из трости.

– Последовательность действий такая: ты выпиваешь зелье, я слежу за пульсом и считаю до пяти (пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три…), после чего даю вот это зелье. Через час звенит… будильник, – Северус удовлетворенно угукнул, – весь этот час я слежу за пульсом и после сигнала

вливаю в тебя вот это зелье, – Люциус приподнял из стойки узкую колбу с прозрачной голубоватой жидкостью, – и слежу за пульсом. Затем считаю до пяти (пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три…) и даю тебе вот это зелье. И слежу за пульсом.

– После последнего зелья меня…

– … может вывернуть наизнанку, помню. Буду следить, чтобы ты не захлебнулся и… за пульсом, конечно же.

– И давай еще повторим твои действия, в случае если…

– Снейп.

Он не ответил, но кивнул.

– Пора, – Малфой протянул колбу с зельем.

Снейп, резко выдохнув, залпом проглотил жидкость и откинулся на подушку. Последнее, что он успел заметить перед тем, как провалиться в небытие, это серебряное свечение от нити-воспоминания, которую Малфой осторожно вытянул палочкой из мутноватой склянки и направил на его, Северуса, глаза.

– У тебя всего час! Пятьсот один… Пятьсот два…

Мутноватая мгла обступила со всех сторон. Качало, будто на морских волнах. Как прекрасно… Такое умиротворение…

…Пятьсот три…

Зачем он считает? Для чего? Все и так хорошо. Какое счастье… Можно просто отдохнуть. И нет рядом никого…

…Пятьсот пять!

Взрыв!