Глава 15. Совсем другая окклюменция

Когда Гарри проснулся утром на следующий день, он был в лазарете один. Сердце его учащенно забилось. Умом он понимал, что Снейп не мог просидеть с ним всю ночь. В конце концов, профессор сам выглядел не лучшим образом, ему нужно было поспать. И даже если бы он просидел рядом с Гарри всю ночь, утром он должен был бы уйти. А судя по положению солнца за окном, был уже день. Но в то же время Гарри безумно хотелось, чтобы Снейп сейчас оказался здесь. Он боялся, что при свете дня тот снова возьмет назад свои слова, обещания, клятвы…

«Надо было все же настоять на Нерушимом обете… Или Непреложном?» — подумал Гарри.

Внезапно хлопнула входная дверь, и послышались стремительно приближающиеся шаги. Гарри попытался сесть, но ему удалось лишь немного приподняться на локтях. Он был еще слишком слаб.

— Гарри, рад видеть, что тебе уже лучше, — весело поприветствовал его Дамблдор.

— Спасибо, сэр, — сдержанно поблагодарил Гарри, неотрывно глядя на Снейпа, сопровождавшего директора.

По лицу зельевара невозможно было что-либо понять. Однако последующие его действия сказали о многом. Заметив, что Гарри с трудом приподнялся, профессор подошел ближе, взял подушку с соседней кровати и помог Гарри устроиться так, чтобы он мог сидеть, не напрягаясь. Мальчик поблагодарил его улыбкой и кивком, на что Снейп едва заметно кивнул в ответ.

— Вы что-то хотели мне сказать, директор? — напряженно поинтересовался Гарри.

— Да, — Дамблдор чуть качнул головой в знак согласия. — Нам необходимо обсудить твое ближайшее будущее, Гарри. Как ты помнишь, Диану депортировали. Возвратиться в свою башню ты пока не можешь, равно как и жить один. Я предполагал отправить тебя в твой дом на площади Гриммо, но ты, как я понял, не согласен с этим.

Снейп презрительно хмыкнул. Да уж, поразительная наблюдательность и прозорливость. Ведь Гарри так тонко намекнул на свое нежелание!

— К сожалению, мне больше некого пригласить в Хогвартс, чтобы обеспечить тебе должный присмотр, — продолжал Дамблдор, недовольно покосившись на Снейпа.

Пока директор произносил свою речь, Гарри тяжело дышал и периодически облизывал пересохшие губы. Он переводил взгляд с одного волшебника на другого и не знал, что ему ожидать от этой делегации. Не передумал ли Снейп? Сообщил ли о своем решении Дамблдору? Не против ли директор?

— Я, честно говоря, был уже в полной растерянности, но тут профессор Снейп, — он чуть повел рукой в сторону зельевара, — предложил взять тебя к себе. Дело в том, что перед своим отъездом Диана предложила два способа, благодаря которым можно взять твою одержимость под относительный контроль: зелье, подавляющее сильные эмоции, и трансформацию твоего Огня в другой вид силы. Первый способ имеет некоторые негативные последствия, которые не позволят тебе продолжить обучение в этом году. Второй — вообще экспериментальный, нет гарантии, что он сработает. Профессор Снейп настаивает на втором. Я бы предпочел первый. Но я полагаю, решать должен ты. Так скажи мне: ты согласен жить с профессором Снейпом и осваивать второй способ? — Гарри уже почти начал согласно кивать, когда вдруг услышал последнее замечание директора: — Этот способ предполагает возобновление ваших занятий окклюменцией.

Гарри замер и перевел взгляд на Снейпа, его глаза расширились от удивления. Судя по тому, как вздрогнул зельевар при последних словах Дамблдора, он не предполагал сообщать Гарри суть этого самого «второго способа».

Северус нашел в себе силы встретиться взглядом с Гарри и кивком подтвердить слова директора. Он предпочел бы сделать все иначе: сначала признать перед Гарри, что в прошлый раз он все делал неправильно, пообещать ему, что в этот раз он будет действовать иначе, наглядно продемонстрировать как именно. Но все это уже после того, как мальчик переедет к нему.

— Гарри? — директор напомнил, что ждет ответа.

— Я согласен, — медленно выговорил Гарри, переводя взгляд снова на Дамблдора. — Когда я смогу переехать?

— Послезавтра начинаются пасхальные каникулы. Раз ты пришел в себя, надо думать, через пару дней ты сможешь покинуть Больничное крыло. Однако, Гарри, — тон директора стал серьезным и напряженным, — никто не должен знать о том, где ты живешь. Тебя не должны видеть в комнатах профессора Снейпа, не должны видеть, как ты входишь туда или выходишь. Тебе понятно?

— Я не смогу выходить? — Гарри нахмурился, услышав такое заявление.

— Нет, почему же. Мы сделаем так: пусть все считают, что ты продолжаешь жить в той же комнате, где жил до этого под присмотром Дианы. Я соединю тот камин с камином в гостиной профессора Снейпа. Будешь ходить через него, понятно? Орден Феникса не может позволить себе потерять единственного шпиона в рядах Пожирателей.

— Конечно, директор, я понял, — торопливо произнес Гарри. Он с трудом сдерживался: ему хотелось вопить от радости и прыгать до потолка. Он все-таки вернется в свою комнату! К счастью, на желаемое проявление восторга ему не хватало сил, поэтому он только глупо улыбался.

— Что ж, тогда мы не будем тебя больше утомлять, — директор улыбнулся ему. — Отдыхай. Послезавтра, когда Хогвартс-Экспресс отправится в Лондон, мы займемся твоим переездом.

Дамблдор развернулся и направился к двери. Заметив, что Снейп не последовал за ним, он обернулся и вопросительно посмотрел на зельевара.

— Северус?

— Я задержусь. Мне нужно обсудить пару моментов с Поттером, — холодно произнес профессор, даже не взглянув на директора. Тот ничего не ответил и вышел.

Как только за Дамблдором закрылась дверь, Северус облегченно выдохнул, на его губах даже появилась тень улыбки. Он сел на соседнюю с Гарри кровать и спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Отлично! — искренне ответил Гарри, продолжая улыбаться. — Я очень боялся, что вы опять передумаете, но вы сдержали свое слово. Наконец-то.

Снейп только неопределенно хмыкнул и вдруг смущенно затеребил рукав своей мантии.

— Спасибо за доверие, — тихо произнес он и, увидев непонимание на лице мальчика, пояснил: — Я про окклюменцию. Я думал, ты откажешься.

Лицо Гарри помрачнело, но он не нарушил зрительный контакт.

— Признаюсь честно, я был очень удивлен, — медленно произнес он. — И немного испуган. Но я надеюсь, вы не…

— Прошлый год не повторится, — торопливо перебил его Снейп. — Я не собираюсь изводить тебя, залезать в твои сокровенные мысли или причинять боль. Я только хочу помочь.

— Я вам верю, — просто сказал Гарри.

Северус прикрыл на мгновение глаза, чтобы Гарри не смог увидеть эмоций, отразившихся в них. Потом он встал и помог больному снова принять горизонтальное положение. Он видел, что Гарри не хочет отпускать его, но у него было еще слишком много дел, поэтому он пообещал, что зайдет вечером после отбоя.

Когда Снейп покидал лазарет, у него на душе было спокойно как никогда.

* * *

Два дня тянулись для Гарри невыносимо долго. Он исправно принимал необходимые зелья, терпел смену повязок, послушно съедал завтрак, обед и ужин, хотя не испытывал голода. Он делал все, чтобы только его поскорее отпустили из лазарета.

Его приходили навещать Рон и Гермиона. Правда, почему-то они приходили в разное время, выглядели натянуто бодро и оба предлагали остаться и составить ему компанию на каникулах, а также спрашивали, где он теперь будет жить. Гарри, памятуя о данном обещании, сказал обоим, что будет жить там же, где и до этого, но один. Гермиона осталась очень недовольна этим ответом. Она недоумевала, как директор может поселить Гарри в одиночестве сразу после того, как он чуть не сжег сам себя. Самому Гарри оставалось только неопределенно пожимать плечами и говорить, что директор знает, что делает. Он не мог рассказать друзьям об истинной причине его самовозгорания, как не мог сообщить правду о том, что он будет жить со Снейпом. Из-за этого визиты друзей были ему в тягость, но он старался не подавать виду.

Наконец наступил первый день каникул, и школа опустела. Снейп явился за ним ровно в одиннадцать. Он был вынужден выдержать небольшую битву с мадам Помфри, которая не желала отпускать Гарри, пока не заживут последние ожоги на груди и спине. Снейп с присущими ему хладнокровием и сарказмом напомнил, что не раз помогал ей менять повязки, а все зелья и вовсе готовит сам, поэтому отпустить Гарри под его опеку — все равно, что оставить его в Больничном крыле. Колдомедик довольно быстро сдалась, но еще минут двадцать наставляла профессора, как и что нужно делать и какой режим должен соблюдать больной. В конце концов Снейп с Гарри вырвались из ее заботливых рук, и уже пять минут спустя Гарри нерешительно стоял на пороге своей комнаты, рассматривая ее, затаив дыхание.

— Может, зайдешь наконец и начнешь обустраиваться? — насмешливо поинтересовался Снейп, глядя на него.

— Да, конечно, — смущенно промямлил Гарри и сделал шаг вперед.

Комната не растаяла, не исчезла. Здесь все было точно так же, как он оставил тем утром. Разве что постель была застелена свежим бельем, на полках царил идеальный порядок, а на всей поверхности мебели не было ни пылинки. На кровати поверх покрывала лежала чистая, аккуратно сложенная пижама, сундук Гарри стоял в дальнем углу, но, подойдя к нему, мальчик не обнаружил свои вещи. Он повернулся к Снейпу, но тот, не дожидаясь вопроса, указал на платяной шкаф.

— Все там. Твои учебники в этом шкафу, пергаменты в столе, в ящиках, в верхнем правом ящике так же есть перья, чернила и чистый пергамент, — сообщил он. — Колдография твоих родителей — на тумбочке у кровати, альбом — внутри тумбочки.

Гарри удивленно крутил головой, следя за тем, куда указывала рука Снейпа, и не верил своим глазам. Когда профессор замолчал и выжидающе посмотрел на него, Гарри не сразу понял, что тот ждет какой-то реакции: одобрения или, наоборот, порицания.

— Это… это просто невероятно, — наконец выдохнул Гарри. — Спасибо, сэр, — он улыбнулся Снейпу. — Я не ожидал, что вы обо всем позаботитесь. Спасибо.

— Велика забота, — Северус недовольно передернул плечами, как будто слова мальчика его задели. — Я всего лишь дал задание эльфам.

— Все равно, спасибо.

Повисло молчание. Гарри не знал, что ему теперь следует делать. В своих мечтах он еще никогда не заходил так далеко. Он, конечно, желал поселиться в этой комнате, но сейчас он был не совсем уверен в том, как ему следует себя вести. Хотя Снейп и пустил его к себе, приготовил все к его переезду, пообещал заботиться и прочее, Гарри пока не чувствовал себя в этом подземелье желанным гостем. О том, чтобы чувствовать себя здесь как дома, даже речь пока не шла. Снейп все же оставался Снейпом из его мира: пусть он плакал у его постели, пусть Гарри теперь точно знал, что его судьба небезразлична зельевару, этот Снейп все равно не мог вести себя как тот Северус. Он был скован, Гарри кожей ощущал его неловкость и в какой-то мере смущение.

— Может, хочешь чаю или чего-нибудь? — неожиданно предложил профессор.

Это прозвучало напряженно. Слишком напряженно. Гарри впервые пришла в голову мысль, что все может быть совсем не так хорошо, как ему казалось. С самого своего пробуждения он просто не позволял себе думать об этом. Что, если Снейп приютил его не по своей воле? Что, если это очередной приказ Дамблдора, который хочет любой ценой сохранить жизнь Гарри? Что, если зельевар, вынужденный терпеть присутствие самого ненавистного своего ученика, страдает от этого каждую секунду, что они находятся рядом? Что, если той ночью в лазарете Снейп оплакивал не его, а самого себя?

— Я… если вы… не нужно… — забормотал Гарри, смущенно уставившись в пол.

— Сколько раз можно повторять вам, Поттер, я не люблю, когда мямлят! — строго произнес Снейп, пряча за резкостью тона некоторое недоумение: что он сделал не так? Почему Гарри вдруг так переменился?

— Я просто подумал, — твердо, но очень тихо произнес Гарри, — что если вы пустили меня к себе не по доброй воле, вы не обязаны уделять мне больше внимания, чем это необходимо. Я благодарен вам уже за то, что вы дали мне возможность остаться в школе и не возвращаться в тот дом… — На этом решимость Гарри закончилась, и он умолк.

— Как иногда вы похожи на своего двойника, Поттер, — вздохнул Снейп и шагнул к мальчику.

Гарри поднял на профессора удивленный взгляд, и Северус остановился в одном шаге от него.

— Это очень мило с твоей стороны проявить заботу о моих чувствах, — бесцветным голосом заговорил Снейп, и Гарри не мог понять, говорит ли он серьезно или иронизирует. — Я ценю это. Ты прав, меня вполне могли заставить приютить тебя. Нет ничего, что Альбус не мог бы заставить меня сделать. Но это единственное, в чем ты прав. Во всем остальном ты ошибся. Чтобы поселить тебя здесь, мне пришлось долго и упорно спорить с директором, которому эта идея совсем не пришлась по душе. И если ты не веришь моим словам, — а ты не веришь, я вижу это по скептическому выражению на твоем лице, — я предлагаю тебе вспомнить ту ночь в лазарете, — зельевар сделал паузу, набираясь духу сказать то, что хотел. — Я не имею привычки рыдать из-за своих заданий, — совсем тихо признался он. — И я никогда не стал бы делать этого в чьем-то присутствии.

Гарри смотрел на него, выпучив от удивления глаза. Ему показалось, что пропасть между ним и его учителем стала в этот момент чуть меньше. Снейп не просто признал, что сам пожелал заботиться о Гарри. Он признал вслух, что плакал, признал собственную слабость. Если это было не доверие, то что?

— И сейчас, когда я предлагаю тебе чай, я действительно хочу, чтобы ты согласился, — продолжил Северус, так как Гарри молчал. — На чай, сок, какао или… кофе, сливочное пиво… Что ты там любишь? Мне нужно поговорить с тобой, а это проще сделать в непринужденной обстановке.

— Я с удовольствием выпью чаю, — выдавил наконец Гарри. На самом деле он боялся пошевелиться, боялся спугнуть, разрушить тихую красоту и тепло этого момента. Момента, когда на него смотрел не хорошо знакомый профессор зельеварения, а уже почти забытый Северус.

— Тогда следуйте за мной, мистер Поттер, — Северус развернулся и направился к двери.

— Сэр? — осторожно позвал мальчик, не двигаясь с места.

— Что еще? — чуть раздраженно спросил Снейп, останавливаясь и кидая на него взгляд через плечо.

— Называйте меня, пожалуйста, Гарри. Хотя бы когда мы наедине. Если вам не трудно…

К его удивлению Снейп… улыбнулся и снова поманил его за собой.

— Идем, Гарри. У нас не так много времени, чтоб расшаркиваться тут друг перед другом.

Остатки напряжения спали, и Гарри поторопился за своим профессором. Тот, едва оказавшись на кухне, загремел посудой, поставил на огонь чайник, зашуршал какими-то упаковками. Гарри молча сидел за столом с самым глупым выражением на лице, какое только можно было представить. О чем ему с удовольствием сообщил Снейп, поставив перед ним чашку ароматного чая.

— Печенье, сэндвичи… лимонные дольки? — Он чуть изогнул бровь, отчего Гарри рассмеялся.

— Нет, спасибо, я уже завтракал.

— Как хочешь. — Северус сел напротив с такой же чашкой. Пару минут они молчали, делая осторожные глотки. Гарри не хотелось знать, о чем хочет поговорить профессор. Что-то подсказывало ему, что это будет не самый приятный разговор. Северус тоже тянул время, так как совершенно точно знал: разговор будет неприятный. В конце концов профессор заставил себя снова заговорить: — Я должен поговорить с тобой о наших занятиях. — Снейп буквально кожей ощутил, как напрягся мальчик. — Как уже успел сообщить директор, Диана предложила способ частично взять под контроль твой Огонь. Способ этот связан с окклюменцией. — Северус вкратце изложил Гарри теорию Дианы, насколько сам смог ее понять.

Внимательно выслушав, Гарри задал резонный вопрос:

— Так как мне поможет окклюменция? Я что-то не понял. Я и основ-то ее не освоил, а как использовать ее для трансформации Огня вообще не имею понятия.

— Если честно, я тоже. — Снейп вздохнул и уткнулся взглядом в свою чашку. Приближалась самая неприятная часть разговора. — Что касается твоих неудач в прошлом году, тут я должен признать свою ошибку. Я все делал… неправильно. Я пытался спровоцировать тебя, надеясь, что твои стихийные возможности сами проявят себя, — зельевар чуть заметно поморщился: почему-то врать Гарри было ему неприятно, но он не мог подвести Дамблдора. — Я напролом лез в твое сознание, в твои воспоминания, заставляя тебя еще больше ненавидеть меня, подозревать меня, а ведь успех в обучении окклюменции во многом зависит от того, насколько ученик и наставник доверяют друг другу. — Северус замолчал, а потом все-таки посмотрел на Гарри. — Я уже пообещал тебе больше этого не делать. Но я должен попросить у тебя разрешения один раз нарушить это обещание.

— Зачем? — Гарри недоверчиво нахмурился.

— Дело в том, что я абсолютно не понимаю, как можно использовать технику окклюменции для подчинения Огня. Я знаю практически все о блокировке сознания, но я никогда не был одержим Огнем, слава Мерлину. Я даже не могу гарантировать, что это возможно.

— Но с чего тогда Диана взяла, что это может помочь? — не понял Гарри.

Северусу пришлось рассказать ему о том, что Диана и он сам видели в его сознании в ту ночь, когда Гарри впервые без посторонней помощи трансформировал Огонь в ментальный блок.

— Мне нужно знать, как ты это сделал, — тихо добавил профессор, не отрывая взгляд от лица Гарри. — Ты не сможешь мне рассказать. Мне нужно заглянуть в твои воспоминания, мне нужно понять, что произошло тогда. Ты позволишь мне?

Гарри помолчал, обдумывая услышанное, после чего, пожав плечами, сказал:

— Хорошо.

На несколько минут Снейп потерял дар речи. Так просто? «Можно я залезу в твою голову?» — «Залезай»? Он готовил кучу аргументов, собирался клясться чем угодно, лишь бы Гарри доверился ему, но тот на первую же просьбу сказал «хорошо»? И это после всего, что Снейп сделал ему? Так не бывает. Неужели мальчик действительно так слепо доверяет ему? Удивительный ребенок. Просто удивительный. Как он мог столько лет ошибаться на его счет?

— Профессор?

Снейп сглотнул подкативший к горлу комок, но позволил себе еще несколько минут молчания, наслаждаясь ощущением тепла, что разливалось сейчас в его груди. Ему доверяли. Черт побери, после всего, что было в его жизни, нашелся-таки человек, который просто верил ему.

— Раз ты согласен, я хотел бы начать немедленно, — чуть хрипло произнес Северус. — Сроки поджимают. Занятия возобновятся уже через неделю. У меня не будет тогда на тебя достаточно времени. Через неделю ты должен быть готов.

Гарри кивнул, и они покинули уютную кухню. Снейп провел Гарри в гостиную и усадил его напротив камина прямо на пол, чтобы взгляд мальчика был направлен на едва горящий огонь. Сам Северус встал на колени за его спиной и коснулся кончиками пальцев висков.

— Расслабься, закрой глаза, — мягко произнес он. — Ничего не бойся, постарайся мне довериться. Я не пойду туда, куда мне не надо, я посмотрю только одно воспоминание. Если вдруг ты почувствуешь… как зарождается твой Огонь, просто открой глаза и выплесни его, как тебя учила Диана. Хорошо?

— Да, — тихо ответил Гарри.

Он честно пытался расслабиться, довериться… Он чувствовал, что сейчас это очень важно. И не только для их будущих занятий. Было важно продемонстрировать Снейпу свое доверие. Гарри едва ли мог облечь это ощущение в слова, но он совершенно точно чувствовал, что именно доверие является слабым местом слизеринского декана. Именно этот путь ведет к его сердцу, а не успехи в Зельях или какие бы то ни было подвиги.

Образы замелькали перед его глазами. Пальцы непроизвольно сжались в кулак. Снейп… Диана… Дамблдор… Волдеморт… Огонь… Квиррелл… Василиск… Кладбище… Огонь… Ровная, аккуратная стена огня. Боль, пронзившая шрам… Попытка спастись, закрыться, спрятаться…

Гарри не сразу заметил, что Огонь перестал быть частью воспоминания, что он снова поднялся в нем, закипел во внезапно загустевшей крови. Сколько бы раз это ни случалось с ним, все равно было больно, очень больно. Гарри вдруг понял, что кричит.

В камине заревело пламя, его языки вырвались наружу, едва не опалив сидящих рядом людей, но Снейп вовремя схватил Гарри и дернулся назад, увлекая мальчика за собой. Он крепко сжал дрожащее тело в руках и зашептал:

— Все, успокойся, уже все закончилось… Успокойся…

Гарри перестал кричать и весь обмяк в объятиях профессора. Он пытался восстановить дыхание и одновременно наслаждался чувством защищенности, которое дарило ему кольцо рук, сжимавших его.

— Как ты? — спросил Снейп, когда Гарри немного успокоился.

— Все в порядке, — ответил мальчик. Голос его был слабым, но Северус знал, что выбросы Огня сопровождаются большим расходом жизненных сил. — Вы увидели то, что хотели?

— Да. — Зельевар все еще не отпускал Гарри, притворяясь перед собой, что просто хочет поддержать мальчика, в то время как ему самому очень не хотелось разрывать объятий: не так часто они случаются в его жизни. На самом деле, Северус с трудом мог припомнить хотя бы одно за последние годы. — Я понял, как ты это сделал тогда. Это действительно окклюменция. Но прежде, чем я смогу научить тебя этому, мне нужно объяснить тебе, что такое окклюменция.

— Вы уже объясняли, — напомнил Гарри с улыбкой. Он тоже как-то не рвался высвобождаться из хватки зельевара.

— Нет, это не считается, — серьезно произнес Снейп, наконец отпуская его и поднимаясь на ноги. — Мы начнем все сначала.

* * *

Гарри был вынужден признать, что в этот раз занятия окклюменцией нравились ему значительно больше. Одно то, что Снейп решил начать с теории, сильно облегчало задачу. Гарри уже кое-что знал о «помехах» и «безопасных мыслях», но профессор разложил ему по полочкам разные уровни сложности, необходимые действия на каждом из уровней, а заодно объяснил, на каком из уровней ему может помочь его Огонь и как это будет выглядеть. Оказалось, что Гарри всего-навсего необходимо научиться использовать огонь в качестве мысленного образа, закрывающего мысли, а потом в этот воображаемый огонь превращать Огонь волшебный. Последний пункт все еще вызывал в нем сомнения и страх: Гарри казалось, что ему ни за что не справиться с этим. Зато первая часть оказалась не такой сложной.

— Я уже делал это, — с удивлением признался он. — Когда Диана заставляла меня медитировать.

Однако создавать мысленный образ оказалась намного проще, чем закрываться этим образом от реального вторжения. К чести Снейпа необходимо признать, что в этот раз он начинал с простого уровня, постепенно повышая сложность.

Они занимались по несколько часов в день: утром и после обеда. К концу занятий Гарри абсолютно выматывался, но был вынужден делать еще и уроки, нагоняя программу. Из-за всех этих проблем с одержимостью он сильно отстал от остальных студентов. Снейп помогал ему по мере сил. Во всяком случае, со всем, что касалось Зелий, Защиты и Чар.

Каждый вечер перед сном зельевар менял повязки Гарри, смазывая оставшиеся ожоги целебной мазью. Еще в первый вечер он отметил, что время, проведенное с Дианой, не прошло зря: тело Гарри окрепло на тех тренировках, что она устраивала. Мальчик был несколько смущен этим замечанием: он всегда немного стеснялся своего тела, своей худобы и угловатости.

После смены повязок наступало время, которое Гарри любил больше всего. Снейп готовил ему горячий шоколад по рецепту своей матери, себе наливал бокал красного вина и они вместе устраивались у камина в гостиной. Гарри, как правило, просто ложился на мягкий ковер, а Северус садился в кресло. Потом они говорили. Просто ни о чем.

— Не понимаю, почему ты так любишь этот шоколад, — как-то раз недовольно фыркнул зельевар, с сомнением глядя на счастливую физиономию Гарри. — В нем нет ничего особенного.

— Возможно, — осторожно ответил мальчик, глядя на языки огня, пляшущие в камине. — Но здесь дело не во вкусе. Этот шоколад готовил ваш двойник и угощал меня. Не знаю, как это выразить, но для меня его вкус ассоциируется с домом, понимаете?

Северус нахмурился, услышав это, но ничего не сказал. Его не покидало ощущение, что он постоянно соревнуется с собственным двойником, пытаясь завоевать симпатии Гарри. Это было довольно странное ощущение: раньше он никогда не признавался в том, что ему кто-то нужен. Теперь он по-прежнему не был готов демонстрировать это на каждом шагу, но сам себе был вынужден говорить правду. Ему безумно хотелось хоть в чем-то превзойти своего двойника, хоть в чем-то оказаться лучше, хотелось хоть раз услышать сравнение в свою пользу, но… Он просто не мог кардинально изменить свое поведение, что-то мешало ему окончательно превратиться из злобного зельевара в заботливого опекуна. Он застрял где-то посередине. Он мог быть мягок с Гарри, мог щадить его во время занятий, но он не мог ни навещать его в комнате перед сном, ни воодушевляющее хвалить за успехи в окклюменции, ни обнимать между делом. Что-то постоянно останавливало его каждый раз, когда ему хотелось подарить Гарри немного ласки. И это «что-то» отзывалось в мозгу почти забытым голосом Томаса Брауна…

— И вы не правы, — между тем продолжал Гарри. — Что-то в этом шоколаде есть. Вкус не такой, как когда его эльфы готовят.

— Это ирландский крем, — задумчиво сообщил Снейп, медленно выныривая из своих мыслей.

— Что?

— Ирландский крем. Это ликер такой. Две или три столовых ложки на чашку шоколада.

— Вот как, — уважительно протянул Гарри. — А ваша мать готовила его, когда вы были маленьким? И добавляла ликер?

— Ты так ничего и не понял, Гарри,— голос Снейпа прозвучал глухо. — Моя мать никогда не готовила этот шоколад мне. Она готовила его для себя. Но всегда готовила больше, чем могла выпить, вот я и допивал остатки… Но я не вижу в этом ничего страшного: не такое уж большое содержание алкоголя, чтобы нанести ребенку вред.

— Страшно то, что она не обращала на вас внимания, — неожиданно резко выдал Гарри. Ему самому в этот момент вспомнилась тетя Петуния.

— Она была слишком увлечена своими исследованиями в зельях и темной магии. Если бы роды не были так болезненны для женщины, я бы предположил, что она и не заметила, как я родился.

— А ваш отец?..

— Пил слишком много, чтобы вообще на что-то обращать внимание. Мне кажется, он очень страдал от холодности моей матери, потому и кончил так плохо. — Северус говорил ровным, спокойным тоном, словно его не касалась тема разговора. Он, конечно, помнил слезы, пролитые в детстве из-за постоянных ссор родителей, но с тех пор прошло так много времени и столько всего случилось за это время, что его эти воспоминания больше не ранили.

— Даже не знаю, что хуже: быть сиротой и полжизни ничего не знать о своих родителях или иметь родителей, которым на тебя наплевать, — задумчиво протянул Гарри, поворачиваясь на бок и глядя на Снейпа. Тот только пожал плечами.

— Это не была ее вина, — тихо произнес Северус. — Она была эмоциональным инвалидом, родилась такой. Просто ей нельзя было заводить семью и тем более детей.

— Вы поэтому не женились сами? — осторожно спросил Гарри. Каждый вечер ему удавалось вызвать зельевара на небольшую откровенность, но так далеко в личную жизнь он еще не пытался залезть.

Снейп покрутил в руках полупустой бокал вина, внимательно вглядываясь в темную бордовую жидкость, но потом все-таки заговорил:

— Нет, мои родители здесь ни при чем. Просто были обстоятельства, которые не позволили бы мне вступить в брак или завести ребенка, даже если бы у меня были такие намерения.

— Почему? — все также осторожно спросил Гарри.

— Темный Лорд, — коротко ответил Снейп, заставляя мальчика вздрогнуть. — Мы с директором знали, что он еще вернется. И знали, что я буду должен вернуться к нему. Какая уж тут семья? Шпион, двойной агент не должен иметь привязанностей, иначе он будет уязвим.

Гарри вдруг оттолкнулся от пола и сел, обхватив руками колени. Несколько минут он сосредоточенно вглядывался в огонь, а потом глухо произнес:

— Значит, все это время вы ждали. Ждали, что он вернется. И запрещали себе жить. И все потому, что заклятие Волдеморта отразилось от меня, и его развеяло, но не уничтожило до конца… Теперь я понимаю, что у вас были причины меня ненавидеть…

Северус вздрогнул. Он не ожидал услышать этого от Гарри. Из всех людей именно от него! Он понял. Черт побери, он его понял! И судя по выражению лица, даже испытывает чувство вины. Вот только этого Северусу совсем не хотелось. Больше не хотелось…

— Не имел я права тебя за это ненавидеть, — произнес он так мягко, как только мог. — Ни за это, ни за то, что ты похож на своего отца, ни за что… Да и что теперь об этом сожалеть? Жениться мне было не на ком, да и кто захотел бы связываться с бывшим Пожирателем, а хорошим отцом я все равно не смог бы быть…

— А вот тут я с вами не соглашусь, — твердо возразил Гарри. — Я видел, каким отцом вы могли быть. И если вы смогли так принять и полюбить чужого ребенка, то своего вырастили и воспитали бы еще лучше. Я просто уверен в этом… Даже интересно, каким бы он был, — вдруг задумчиво протянул Гарри, все еще не оборачиваясь к Снейпу. — Ваш родной сын.

— Уж во всяком случае он точно бы не учился на Гриффиндоре, — фыркнул Снейп и почему-то почти сразу пожалел об этом. Наверное, потому, что плечи Гарри при этом едва заметно поникли.

— Конечно, — с едва различимой горечью в голосе усмехнулся он, — это был бы прирожденный слизеринец. Вроде Драко Малфоя…

— Давай не будем говорить о том, что могло бы быть, но не случилось, — поспешно предложил Северус, желая свернуть неприятную тему. — Все равно мы не сможем проверить. У меня уже не будет детей.

— Почему же? — Гарри повернулся в его сторону и чуть улыбнулся. — Война кончится рано или поздно.

— И даже самое оптимистичное «рано» для меня будет уже поздно, — усмехнулся Северус. — Я достойный сын своей матери, Гарри. Мне не стоит заводить семью.

— Зря вы так говорите, — почему-то обиделся Гарри, словно эти слова задевали лично его. — В том мире у вас была жена, очень красивая, и вы любили ее. И если бы не вернулся Волдеморт, у вас могли быть и дети. И я уверен, все было бы замечательно!

— Пожалуйста, не называй его по имени! — потребовал Снейп больше для того, чтобы увести разговор в сторону. Поднятая тема ему не нравилась. — И вообще тебе спать пора…

Такими словами заканчивались почти все их вечерние посиделки. Каждый раз, когда разговор становился слишком личным, Снейп обрывал его. Гарри, конечно, понимал, что не должен давить на профессора, что тот и так делает для него больше, чем можно было ожидать, но это не мешало ему с прежней страстью желать построить вокруг себя тот мир, который он был вынужден покинуть. Он торопился, боялся, что не успеет. Он боялся, что следующее столкновение с Волдемортом станет для него последним и он так и не успеет почувствовать себя членом семьи.

В другой вечер разговор неожиданно зашел о Диане, а потом перекинулся на еще более неприятные темы.

— Вы хорошо ее знаете? — спросил Гарри после того, как Снейп вдруг упомянул ее имя.

— Мы познакомились очень давно, — признался Северус. — Я тогда еще служил Лорду, а она не была одержима Огнем. Меня послали с заданием на ее территорию, а ее послали помешать мне, то есть убить меня.

— И что?

— Ну, как видишь, меня она не убила, а я, в свою очередь, не выполнил задание, — на его лице промелькнула странная улыбка, как будто он вспомнил о чем-то очень приятном. — Разговор с ней очень повлиял на меня. Не могу сказать, что именно она склонила меня к Свету. Она сама в тот момент стояла на пути во Тьму. Но многое из того, что она мне сказала, помогло мне потом принять решение.

— Скажите, она правда сумасшедшая? — осторожно спросил Гарри.

— Сумасшедшая? — усмехнулся зельевар. — Не более чем я. Я бы назвал ее эксцентричной. Просто у нее сбилась система ценностей, что неудивительно при ее роде деятельности. Сначала она убивала, потому что так надо было. Потому что это было ее судьбой. А потом ей понравилось. И она пошла по наклонной. Но Диана так и не переступила черту. Ее прокляли, но никто так и послал за ней другого Карателя. Значит, она по-прежнему занимается своим делом.

— Что это за Каратели? — не понял Гарри. — Она мне тоже говорила это слово.

— Это вроде наших авроров, — Снейп чуть скривился. — С той только разницей, что на аврора каждый учится по желанию, а Карателем рождаются. И долго они не живут.

У Гарри крутился еще один вопрос на языке, но он все не решался его задать. В конце концов, когда молчание затянулось, Снейп, со свойственной ему проницательностью, спросил:

— Что? Я же вижу, что ты хочешь спросить.

— Вы убивали?

Это прозвучало еле слышно. Северус с такой силой сжал бокал, что его стенки жалобно захрустели. Глаза зельевара сверлили затылок Гарри, который по обыкновению сидел вполоборота, предпочитая смотреть на огонь в камине, а не на своего учителя. Наверное, Северусу стоило быть готовым к такому вопросу, но он не думал, что мальчишка его когда-нибудь задаст. Неужели он сомневается?

— Конечно, убивал, — холодно ответил профессор. — Многих лично, еще больше людей погибли от зелий, которые я готовил для Лорда. Я думал, ты прекрасно об этом знаешь. Я ведь Пожиратель. Но если ты не знал, то можешь начинать меня презирать. — С этими словами он резко встал из кресла и направился к бару. Голос Гарри застал его на полпути:

— Как я могу вас презирать за это, если я и сам убийца?

Вот этого Снейп не ожидал услышать. Он быстро повернулся: Гарри уже сидел лицом к нему, зеленые глаза потемнели, сам он был мрачен.

— В каком смысле? — осторожно спросил зельевар.

— В прямом, — Гарри пожал плечами. — Я стал убийцей в одиннадцать лет. И потом… И мне все еще нужно убить, — сбивчиво закончил Гарри, низко опустив голову.

— В одиннадцать? Ты что, Квиррелла имеешь в виду? — Дождавшись утвердительного кивка, Снейп рассмеялся. — Кто вбил тебе в голову эту чушь? Ты еще скажи, что победа над василиском делает тебя убийцей… Постой, ты что, серьезно так думаешь?

От удивления Северус несколько минут не знал, что сказать. Потом он решительно поставил бокал на барный столик, шагнул к Гарри и опустился на колени рядом с ним.

— Не знаю, кто тебе это наплел, — с легким раздражением сказал Снейп, — но все это ерунда. Квиррелла убила твоя защита. Не полезь он к тебе, был бы жив. Василиск вообще был чудовищем, туда ему и дорога. Что касается Лорда… Ничего ты никому не должен, Гарри. Пророчество — чушь, я никогда по-настоящему в него не верил. В него верит сам Лорд, потому тебя и преследует. Но это не значит, что ты должен пойти и сразиться с ним. Я бы даже сказал, что это нежелательно. Ты, конечно, везучий, но такая дуэль может плохо для тебя закончиться.

— Но Дамблдор верит в пророчество, — возразил Гарри, осмеливаясь взглянуть профессору в глаза. — Разве не потому для меня создаются особые условия? И разве не потому способ Дианы контролировать Огонь не понравился директору? Моя одержимость так здорово укладывается в текст пророчества. Остается только дать нам с Волдемортом встретиться. И все может закончиться. — Его глаза сверкнули за стеклами очков. — Раньше я думал, что мне будет непросто убить, а теперь понимаю, что я давно подготовлен к этому. Это только в первый раз сложно. А в третий — уже нет.

— Не говори глупости, мальчишка! — разозлился Снейп. — Огонь — не оружие. Я думал, Диана донесла это до тебя. От такого оружия ты сам можешь погибнуть!

— А если так и должно быть? В пророчестве сказано, что ни один из нас не сможет жить спокойно, пока жив другой. Но там не сказано, что один из нас будет убит, а другой выживет. Дамблдор не обратил мое внимание на это, но я сам понял. А потом Диана сказала мне, что я должен сгореть, что это мой единственный выход. Так может, все так и должно быть? Он меня похитит, я испугаюсь, Огонь вырвется, и мы оба сгорим. Логично?

— Нет! — крикнул Снейп, вскочив на ноги. — Не слушай ты их! Ни Дамблдора, ни Диану!

— Почему нет? — Гарри тоже встал. — Разве это не выход? Война закончится. Вы будете свободны. Остальным больше не будет угрожать опасность!

— Ценой твоей жизни? — раздраженно уточнил Снейп, нервно меряя комнату шагами.

— Не самая большая цена за Равновесие, разве нет? — глухо произнес Гарри, обхватив себя руками, словно ему было холодно. Северус перестал метаться, услышав это. — Мир того стоит. Волшебный мир, во всяком случае.

— Ты не должен так говорить, — твердо сказал Снейп, вновь приблизившись к Гарри. — Ты даже думать так не должен!

— Почему? — Мальчик пожал плечами. — Этот мир прекрасен. Я нигде не был так счастлив, как здесь. И если у меня есть возможность защитить его, то не важно, во что мне это обойдется. Я хочу, чтобы жили мои друзья, мои одноклассники, их родители, вы… Одна жизнь — не слишком большая цена.

Северус не знал, что сказать. Такое случалось не очень часто, но в этот раз он действительно был растерян. Возразить Гарри? Убедить его, что это не так? Но это будет неправдой. Действительно, жизнь одного человека не самая страшная цена за мир и безопасность. Честнее было бы согласиться с мальчиком, но было ли это правильно? Северус видел, как дрожит Гарри. Он помнил, что тот кричал ему, когда впервые попал в ловушку ментального огня. То, что он говорил сейчас, были не его мысли. Эти мысли ему навязали.

Гарри жалел, что начал этот разговор. Он очень боялся, что Снейп сейчас скажет что-то вроде: «Здесь ты прав». Это было бы слишком тяжело вынести. Больше всего ему хотелось, чтобы профессор крепко обнял его, как в первый день занятий окклюменцией, но Гарри уже понял, что по какой-то причине такое проявление расположения для зельевара затруднительно. Поэтому теперь они просто стояли друг против друга, растерянные, смущенные, не знающие, как выйти из этой ситуации. Гарри упрямо рассматривал ковер под ногами, а Снейп смотрел на него, борясь со своими внутренними демонами.

— По сути, все верно, — в конце концов хрипло произнес Северус, и от этих слов Гарри стало как-то тоскливо и холодно. — Что такое один человек, когда на карту поставлены жизни миллионов? Все так… Только, — его руки неожиданно сжали плечи Гарри, — не для меня, если речь идет о твоей жизни. — Снейп наклонился к Гарри и прошептал: — К черту волшебный мир, к черту миллионы… Я хочу, чтобы ты жил. Меня не волнуют пророчества. Меня не волнуют планы Дамблдора. Мне плевать на мнение Лорда. Я не отдам тебя ни одному из них.

Гарри хотелось задушить профессора в объятиях за то, что тот все-таки заставил себя сказать это. Он чувствовал себя в этот момент… нужным. Защищенным. Ему хотелось верить, что Снейп не даст его в обиду, что он в безопасности рядом с ним. И еще больше ему захотелось, чтобы его обняли, но вместо этого зельевар разжал пальцы и отступил на шаг.

— Тебе пора спать, Гарри. Постарайся себя больше не накручивать, ладно?

— Да, сэр…

* * *

В таком напряженном графике каникулы пролетели незаметно. День перед началом нового семестра Гарри провел практически в полном одиночестве, доделывая домашние задания. Снейп был слишком занят подготовкой к возвращению студентов и возобновлению занятий, поэтому Гарри не видел его с утра.

Поздно вечером, закрывая учебник по Трансфигурации, Гарри устало потер глаза. Посмотрев на часы, он понял, что ужин благополучно пропустил. Это его не слишком огорчало: он почти не посещал ужин в Общем зале, предпочитая кухню в квартире профессора. Вопрос был в том, ждать ли ему Снейпа или в этот раз есть одному.

Гарри вышел из своей комнаты и обошел другие в поисках хозяина, но тот, очевидно, еще не вернулся. Мальчик плюхнулся на диван в гостиной и задумчиво обвел комнату взглядом. За эту неделю он так привык к этому месту, что казалось, будто он жил здесь всегда. И все же это место так и не стало ему домом, к которому он так стремился. Возможно, Снейп все-таки был прав: им не создать в этом мире таких отношений, которых хотелось Гарри. Зельевар старался, Гарри видел это, но что-то мешало. И ему очень хотелось бы знать, что именно. Однако уже то, что Снейп пытается стать для него хорошим опекуном, грело Гарри душу.

— Добрый вечер…

Мальчик чуть не подскочил от неожиданности: Снейп умел появляться в комнате абсолютно бесшумно.

— Здравствуйте, профессор. Рад, что вы вернулись.

Снейп удивленно чуть приподнял бровь и сделал несколько шагов к дивану, на ходу стаскивая с себя мантию.

— Как уроки? Ты уже ужинал?

— Уроки сделал. И ждал вас. А вы уже ужинали?

— Нет, только пил чай с директором, — чуть поморщившись, ответил Снейп, бросая мантию на спинку кресла и устало опускаясь в него сам. — Сейчас я посижу две минуты, и мы пойдем есть.

— Устали? — сочувственно поинтересовался Гарри, глядя на лицо слизеринского декана, которое было бледнее обычного.

— Немного, — сдержанно признался тот, почему-то избегая смотреть Гарри в глаза.

— Что-то случилось?

— Нет, — Снейп отрицательно покачал головой. — Просто мы поговорили с директором, и я убедил его, что ты можешь вернуться на занятия.

— Правда? — Гарри напрягся. — И в свою башню тоже?

— И в свою башню тоже, — эхом повторил Снейп, прикрывая глаза и откидывая голову на спинку кресла. — Занятия с Дианой научили тебя сдержанности, а окклюменция дает тебе способ направлять свой Огонь в безопасное русло. Ты больше не представляешь опасности ни для себя, ни для окружающих. При условии, что ты продолжишь практиковаться. Если честно, я не думал, что нам удастся добиться таких хороших результатов за столь короткий срок. — Он не открывал глаза, говоря все это, и его голос звучал устало, поэтому Гарри не мог понять, хочет ли Снейп, чтобы он переехал, или наоборот, сожалеет об этом.

— А это обязательно?

— Что именно?

— Переезжать обратно в башню…

Северус открыл глаза и посмотрел на своего подопечного. На лице того было написано столь явственное разочарование, что от этого как-то странно потеплело в груди. Непостижимый ребенок! Как у него это получается?

— А ты хочешь остаться? — спросил Снейп, в общем-то уже зная ответ.

— Конечно, хочу! Мне здесь нравится.

Снейп усмехнулся и поднялся на ноги. Гарри последовал его примеру, и они вдруг оказались лицом к лицу. Северус тихо заговорил:

— Я знаю, что не оправдываю твоих надежд, Гарри. Знаю, что ты хочешь гораздо большего, чем я в состоянии тебе дать. И знаю, что мне никогда не сравниться со своим двойником. Но если ты хочешь остаться — оставайся. Я поговорю с директором.

— А вы этого хотите? — осторожно спросил Гарри, внимательно рассматривая лицо Снейпа. — Меня не покидает ощущение, что все это вы делаете против своей воли, словно чувствуете свою вину и пытаетесь ее искупить.

— Неужели тебе так важно, что именно движет мною?

— Важно, — Гарри смущенно потупился. — Мне не нужны иллюзии, профессор. Мне нужно, чтобы меня любили…

— Я не умею. Прости…

— Тогда я вернусь в башню. Я уже потратил достаточно вашего времени. — Гарри не смог удержать тяжелый вздох.

— Это твое право, но ты должен знать, что я не гоню тебя.

— Мне кажется, что мы ходим по замкнутому кругу, — неожиданно резко сказал Гарри. — Вы то отталкиваете меня, то даете мне надежду. Зачем? — Он посмотрел мужчине в глаза, но те ничего не выражали.

Снейп только пожал плечами.

— Ты по-своему дорог мне, это глупо отрицать после всего, что было. Ты чем-то напоминаешь мне меня самого. Мне приятны твоя привязанность и твое доверие. Но я говорил тебе раньше и могу повторить сейчас: я не способен дать тебе то, что ты хочешь. Я просто не понимаю, что именно ты хочешь. Я не знаю, как должен себя вести, что должен чувствовать…

— Вы ничего мне не должны, сэр. А что я хочу? Я не могу объяснить это словами. — Он вдруг улыбнулся, словно неожиданно нашел выход из сложившейся ситуации. — Могу показать.

Снейп помедлил с ответом. Он все еще боялся увидеть это. Боялся узнать наверняка, как могло быть. Сможет ли он жить потом, не сожалея каждую секунду? С другой стороны, если это единственный способ…

— Давай попробуем, — решительно ответил он. Не дожидаясь реакции Гарри, боясь передумать, он прошептал: — Легиллименс…

— …Там ваши подарки… Их положили ко мне по ошибке… С Рождеством, профессор Снейп!..

— …Это подарок… С днем рождения…

— …Ты все равно мне как отец, даже если ты не любишь меня…

Водоворот образов и чужих воспоминаний закружил его, захлестнул мощной горячей волной, сметающей на своем пути последние барьеры. Тепло, забота, приятие, восторг в детских глазах… Ощущение нужности… Нежность в каждом взгляде, каждом жесте… Иррациональное, ни на чем не основанное доверие… Любовь, которую в состоянии дарить только ребенок. Чистая, искренняя… Никаких сделок, никакого шантажа, никакого подчинения… Свобода…

Северус уже не мог остановиться. Он шел все дальше, все глубже. Он жадно впитывал в себя чужие воспоминания, внимал каждой мелочи, погружался в тепло, не осознавая, что уже почти не может дышать. Его нервная система была перегружена доселе неизвестными эмоциями, но он не желал покидать чужое сознания. Так хорошо, как здесь, ему не было никогда раньше. Он был согласен умереть в этом благословенном водовороте чужого прошлого. Собственные горькие воспоминания, боль, страх отступили куда-то в тень, померкли за ярким светом…

Сердце колотилось как сумасшедшее, пытаясь угнаться за потоком нежности и любви. Оно уже было переполнено, но зельевар словно не замечал этого. Он не замечал ни боли, разрывавшей грудь, ни кислородного голодания оттого, что дыхание у него давно перехватило.

— …Папочка, ты правда не против, что я буду учиться на Гриффиндоре?..

— …Пап, ты представляешь? Нет, ты не представляешь! Я буду ловцом! Я в квиддичной команде! Разве не здорово?..

— Папа, ты знаешь…

Словно издалека он услышал чей-то стон, а потом внезапная плотная стена огня вытолкнула его из чужого сознания. И вот тут все последствия этого неосторожного погружения в воспоминания Гарри навалились на него неподъемным грузом. В глазах потемнело от боли, он попытался втянуть в легкие воздух, но ничего не получилось. Он слышал встревоженный голос Гарри, взывающий к нему откуда-то издалека, но не мог ответить. На секунду в голову пришла пугающая мысль: «Неужели это конец?», но в следующее мгновение все прекратилось также внезапно, как и началось.

Северус часто заморгал, пытаясь прогнать темную пелену с глаз, воздух с сиплым хрипом врывался в его легкие. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он понял, что стоит посреди собственной гостиной на коленях, а от падения на пол его удерживают руки перепуганного насмерть Гарри.

— Что случилось, профессор? Что с вами? Вам плохо?

— Я… Мне… Нет… — сбивчиво ответил Северус. Он смотрел на мальчика перед ним, словно видел его впервые в жизни. Какая-то часть Снейпа знала, что то, что он чувствует сейчас, всего лишь искусственное состояние, напоминающее опьянение. Он опьянен чужими эмоциями, такое случается с нерадивыми легиллименторами, которые забывают об осторожности и проваливаются в чужое сознание, переставая контролировать ситуацию. Он знал все это, но сейчас ему было наплевать. Впервые в жизни его сердце наполняло чувство, которое он никогда не знал. Чувство, дающее силу, веру и надежду. Чувство, греющее сильнее любого огня. Сжигающее и спасающее одновременно. Ему плевать, чье это чувство. Сейчас он просто любил Гарри, который стоял перед ним на коленях, перепуганный насмерть. — Просто я не думал… Я не знал… Не предполагал… Я действительно не понимал…

Северус безмолвно выругался на себя. Двух слов толком связать не может! Наверное, он просто не знал слов, которые могли описать то, что он чувствовал сейчас. Плюнув на жалкие попытки выразить свои чувства словами, он просто привлек Гарри к себе, прижимая к груди так сильно, что мальчик сдавленно ахнул.

Гарри был в растерянности не дольше двух секунд, после которых он с готовностью обнял Снейпа в ответ, утыкаясь лицом ему в плечо. Тот неожиданно прижался губами к его макушке и погладил по спине.

И в этот момент Гарри наконец почувствовал себя дома.