Пересмешник

Следующее утро обошлось без новых открытий, и им с Северусом удалось спокойно дожить до завтрака. Но все равно за столом царила тягостная тишина. Северус жадно ел (на этот раз Гарри приготовил яичницу и тосты, и кажется, не ошибся с выбором). Сам Гарри есть не мог: его мучило беспокойство, не в последнюю очередь – за Северуса. Гарри просто не знал, что делать. Что бы он ни сказал – все казалось неловким и каким-то неправильным.

– Ты кто?

– Прошу прощения? – пробормотал Гарри. Вопрос застал его врасплох. Он отодвинул тарелку и уставился на Северуса, разглядывавшего его с холодным любопытством.

– Чем ты занимаешься? – пояснил Северус нетерпеливо. – Учишься? Работаешь?

Гарри покачал головой, не зная, как ответить, чтобы Северус понял. У него было много дел – но вот получалось мало. На самом деле, большую часть прошлого года он потратил на борьбу с «Новой жизнью» и на попытки вытащить Снейпа из тюрьмы. Он был слишком занят этими двумя задачами, чтобы заниматься хоть чем-то еще – учебой или работой. Даже Джинни незаметно выпала из его жизни, когда Гарри не ответил на очередной вызов по каминной сети.

Гарри понял, что сидит молча, раздраженно нахмурившись, и злится на то, что не может ответить на простой вопрос, который прежнему Снейпу и в голову не приходило задать.

Северус все еще наблюдал за ним.

Гарри тяжело вздохнул, обдумывая, что же все-таки сказать.

– Я... можно сказать, общественный деятель. Занимаюсь политикой.

– Что это значит?

– Ну, я встречаюсь с людьми, мы обсуждаем, что им делать...

– Но сам ты ничего не делаешь, да?

– Получается, что так, – пробормотал Гарри, уже не в силах скрыть свое раздражение.

– Значит, ты очень богатый. Или очень ленивый, – подвел итоги Северус. Фраза «а может, и то, другое» явственно читалась у него на лице.

Гарри закусил губу, с трудом удерживаясь от того, чтобы не наорать на Снейпа – как он наверняка наорал бы на его взрослую версию. Северус ехидно ухмыльнулся, явно довольный тем, как ему удалось поддеть Гарри.

Гарри встал и принялся убирать со стола.

– Хочешь, снова пойдем в гости к Гермионе? – спросил он как можно нейтральнее.

Северус помотал головой.

– Она мне не нравится.

Гарри с удивлением посмотрел на него.

– Почему?

– Она так себя ведет, как будто меня знает. Мне это не нравится.

– А. – Гарри не знал, что сказать. С правдой не поспоришь. Непонятно как, но Северус заметил. Гарри выругался про себя. Ему очень хотелось повидаться с Гермионой и Роном, но принуждать Северуса к чему бы то ни было он не собирался. – А как насчет Беллатрикс? – зашел он с другой стороны. – Она ведь тебе нравится? Не хочешь ее проведать?

К его огромному облегчению, Северус кивнул.

Они были у Гермионы уже через несколько минут.

* * *

Стояло теплое субботнее утро, на небе не было ни облачка. Гермиона открыла все окна, и маленький дом тут же наполнился свежим весенним воздухом. Старые доски пола, нагретые солнцем, пахли чем-то знакомым с детства, чем-то уютным и беззаботным. Даже Рон, в последнее время серьезно налегавший на учебу, позволил себе расслабиться, растянувшись на диване. Забытый учебник трансфигурации лежал на полу обложкой вверх.

Гермиона знала, что это беззаботное состояние долго не продлится – стоит только появиться ее гостям, и разговор пойдет о деле. Но все равно она радовалась выпавшему моменту.

Билл прибыл первым и тут же заявил, что просто хотел проверить, не разорил ли младший братец его жилище. Рон только рассмеялся, и они заговорили о работе. После войны Гринготтс усилил меры безопасности и повысил уровень защиты до невиданного прежде уровня.

– Ага, странно, с чего бы это, – сухо заметил Рон.

Гермиона улыбнулась, невольно испытывая ностальгию. Приключения и злоключения прошлого года казались чем-то давно забытым, событиями из другой жизни.

Невилл появился много позже и выглядел хмурым. Между ними постоянно возникала неловкость – с тех пор, как он бросил у них Беллатрикс. Невилл избегал смотреть в глаза и Рону, и Гермионе, как будто боялся, что они начнут его отчитывать. Рон, конечно, заметил и сказал с обычной прямотой:

– Послушай, приятель. Что было, то было. Мы все равно друзья, ясно?

Невилл чуть заметно улыбнулся и вздохнул с облегчением.

Гарри и Северус объявились ближе к полудню. Северус даже не взглянул на взрослых, всем своим видом показывая, что ему нет до них дела. Он взял на руки Беллатрикс, прихватил бутылочку и, не оглядываясь, вышел из дома. Гермиона проследила взглядом за тем, как он медленно и осторожно, не поднимая головы, идет по двору к маленькой беседке, доверху заросшей плющом. Он устроился внутри, не спуская Беллу с рук, и принялся развлекать ее, не обращая больше ни на что внимания.

Убедившись в том, что с Северусом все в порядке, Гермиона присоединилась к общему разговору, который быстро свернул к газете «Шепотом о свободе».

– До чего приятно – передать не могу: открываешь газету и не видишь ее лица, – с искренним облегчением произнес Билл, развалившийся на диване. – Уайлд явно не в себе. Не пойму, как ей удается привлекать столько народа на свою сторону.

Гермиона насторожилась.

– Тебе что-то известно?

Билл пожал плечами.

– Слышал кое-что. Прошлым летом она гоблинов чуть с ума не свела – потребовала лучший сейф в банке, со стопроцентной защитой от взломов. Для каких-то государственных нужд. Они две недели вкалывали, чтобы создать что-то подобное. Когда все было готово, она начала препираться из-за цены. Слишком дорого, мол – тридцать галеонов в месяц. А чего она хотела, с такими запросами?

– Какая ей разница, за нее же все равно платит «Новая жизнь», – заметил Гарри.

– В этом-то все и дело. Она настояла на том, что заплатит сама. – Билл снова пожал плечами. – Сказала что это ее личный вклад в общее дело, или что-то в этом роде. Наверное, порядком подразорилась, но нам-то что до этого?

У Гермионы быстрее забилось сердце.

– Ты знаешь, что она там хранит? – спросила она.

– Нет, к сожалению. И узнать вряд ли выйдет – если бы за сейф платила «Новая жизнь», то Уайлд пришлось бы кому-нибудь отчитываться, на что потрачены деньги. А так...

– Подозрительно, – пробормотал Рон.

– Чтобы не сказать больше, – согласился Гарри.

– Совсем нельзя узнать, что там такое? – спросила Гермиона.

– Не знаю, – ответил Билл. – Я с лондонским отделением не связан, работаю на выезде.

– Но можно же спросить! – настойчиво произнесла Гермиона. Ей не хотелось умолять, но по-другому не выходило. – Пожалуйста, Билл! Поспрашивай – это может быть очень важно! Может, это именно то, что нам нужно, чтобы с ней справиться!

Билл рассмеялся.

– Тебя послушать, так вы собираетесь переворот устроить! – Когда никто не возразил и не рассмеялся, он оглядел их и потряс головой. – Ненормальные. Все вы, как один, чокнутые.

Гермиона не стала спорить.

– Так ты поможешь? – спросила она без обиняков и затаила дыхание в ожидании ответа.

Билл долго молчал. В конце концов он обреченно хмыкнул.

– Надеюсь, вы понимаете, что если меня уволят за нарушение конфиденциальности, банк отберет этот дом.

– Ничего страшного, – с деланной небрежностью ответил Рон. Он явно тревожился за брата, но делал все, чтобы не подавать вида. – Тогда мы переедем к Гарри!

* * *

В крошечной беседке было темновато и зябко, но Северусу здесь все равно нравилось. Плотно переплетенные ветки плюща создавали маленькое уютное убежище. Прямо как в доме – и голова не кружилась от огромности мира вокруг.

Беллатрикс уснула у него на руках, и он осторожно, указательным пальцем, погладил ее по волосам. Она улыбнулась во сне.

Что-то шевельнулось в голых ветвях плюща, Северус повернул голову и похолодел: змея, огромная, больше его самого, медленно проползала сквозь ветки. Неподвижные змеиные глаза смотрели на него в упор.

Северус отрыл рот, но не смог издать ни звука. Хотел бежать, но одеревеневшее тело не слушалось, он едва мог пошевелиться. Он сумел только отвернуться от змеи и скорчиться, закрыв собой Беллатрикс.

Змея вот-вот бросится на него, Северус был в этом уверен, он видел краем глаза, как она заполняет собой беседку и изгибается, готовясь к нападению. И тут он заметил чью-то направленную на змею палочку. Северус не услышал заклинания, но змея тут же сдулась, поменяла очертания и превратилась в какую-то мелкую тварь, помесь паука и ящерицы, меньше чем в палец длиной. Тварь засеменила суставчатыми лапками и тут же скрылась в зарослях за беседкой.

Северус выдохнул. Воздух вырвался из груди с позорным всхлипом. Он поднял глаза, от чего у него тут же закружилась голова, и уставился на человека с палочкой. Это был высокий рыжий дядька, которого он видел в гостиной.

– Ничего страшного, – сказал рыжий. – Это был паук-пересмешник. В саду тьма волшебных тварей – паразиты, но безопасные. Пауки-пересмешники как раз из таких. Просто стараются выглядеть большими и страшными. А еще они всегда знают, чем могут напугать.

Северус тут же задумался, откуда паук-пересмешник мог узнать, что он боится змей. Он и сам-то не знал, почему он застыл на месте и даже не пытался бежать. Он почувствовал, как у него от смущения загорелись щеки и украдкой взглянул на своего спасителя. Но тот не стал над ним смеяться.

– Меня зовут Билл. А ты, должно быть, Северус.

Северус молча кивнул. Как же ему надоело, что все знают, кто он. Он посмотрел Биллу в глаза, пытаясь вспомнить, где он видел его раньше. Он так и не вспомнил, зато заметил наконец страшные шрамы, покрывавшие лицо Билла: как будто бы от удара гигантской лапы, проехавшейся от уха до рта.

Билл, похоже, не обиделся, что на него так пялятся. Он даже слегка улыбнулся и кивнул Северусу, как будто разрешая спросить.

– На тебе вечное проклятие? – решился Северус. Мама говорила, что только проклятые раны оставляют неизлечимые шрамы. Он тут же испугался, что сказал что-то не то: Билл, похоже, не ожидал такого вопроса. Он помолчал, но потом все-таки ответил:

– Нет. Надеюсь, что нет... Знаешь, я думаю, что вечные проклятия – это для совсем нехороших людей.

И ушел, оставив их с Беллой в беседке.

* * *

Домой они вернулись поздно. К своему удивлению, Северус понял, что жалеет о том, что они не остались у Рона с Гермионой подольше. Гарри был какой-то странный и чересчур тихий. От вопросов, которые задавал Северус, ему явно было не по себе. Северусу все это не нравилось. Гермиона ему тоже не особенно нравилась, но к ней он как-то притерпелся.

Честно говоря, пока что Северусу нравилась только Беллатрикс.

Наверно, это дико – чтобы единственным другом был младенец. С другой стороны, у него никогда и не было друзей-ровесников. Кроме Лили, подумал он с грустью. При воспоминании о том, как они вместе играли, отчего-то стало больно. Странно, что он не вспомнил о ней раньше. Может, стоит попробовать разыскать ее и встретиться?

Хотя, может, и не стоит этого делать. Она уже совсем взрослая – Северус быстро прикинул в уме – тридцать девять лет! Наверное, вышла замуж, родила детей. Неизвестно, вспомнит ли она его вообще.

Северус совсем захандрил. И тут его тоже обманули: Лили выросла без него. Даже если она его и помнит – о чем им теперь говорить? Он даже не был уверен, что хуже – если она его забыла, или если помнит, но он ей больше неинтересен.

Был только один способ проверить.

Он осторожно подошел к дивану в гостиной. Гарри лежал на спине, закрыв глаза. Быстро, чтобы не передумать, Северус как следует ткнул его в плечо. Гарри дернулся, но глаз так и не открыл.

– Ты можешь мне помочь? – заставил себя выговорить Северус. Ему было стыдно просить помощи, но сам он Лили найти бы не смог, и поэтому решительно продолжил: – У меня есть подруга. Она ведьма.

Гарри окаменел. Как будто даже с закрытыми глазами вдруг увидел перед собой змею.

– Ее зовут Лили, – выпалил Северус. – Лили Эванс. У нее рыжие волосы и она ведьма. Я хочу, чтобы ты ее нашел.

Гарри медленно сел на диване. Он опустил голову, так и не взглянув на Северуса.

– Она умерла, – ответил он спокойным тоном, от которого у Северуса поползли мурашки по коже. – Мне очень жаль.

На этот раз Северус был почему-то уверен, что Гарри не врет. Было что-то странное в его тоне, что сразу заставило Северуса поверить.

Но он не мог понять. Даже подумать, что Лили больше нет, было страшно. Мир без нее казался неправильным. Как и зачем он попал из мира, где была Лили, в будущее без нее?

– Почему все умерли? – спросил Северус еле слышно. Гарри не ответил. – И вообще, откуда ты знаешь?

Гарри долго молчал, как будто обдумывая ответ. В конце концов он сказал:

– Она была моей матерью.

Он поднял голову и посмотрел Северусу в глаза.